Самое главное для женщины – помнить, что наш мир и те, кто рядом, не совсем такие, какими мы их выдумали. И чаще всего жизнь не дает второго шанса.
Поэтому, прежде чем говорить, закрой глаза, вздохни и – подумай.
Раннее-раннее утро
За окном просыпался город. Наполовину алое небо, первые звонки трамваев, ленивое шуршание метлы по асфальту.
Набросив на обнаженные плечи рубашку Антона, Саша босиком подошла к окну и втянула ноздрями еще не отравленный машинным смогом воздух.
Пахло тополиным листом, влажной от ночного дождика землей.
— Кофе будешь? – из кухни появился Антон с двумя чашками в руках. В одних джинсах он выглядел удивительно мужественно и сексуально. Рельеф мышц и эти… кубики на животе. Раньше Саша никак не могла понять, что же такое эти «кубики». Теперь знает.
— Нет.
Подойдя к нему, Саша провела пальцем по «кубикам» и засмеялась.
— Щекотно же! – Антон отпрыгнул, едва не расплескав кофе. – И что за манера вечно гладить и тыкать пальцем?
— Я тебя люблю.
Она закрыла глаза, ожидая почувствовать на губах поцелуй. Но его не было.
— Саша, нам надо поговорить. Серьезно.
Глаза пришлось открыть. Антон сидел на разоренной ночью любви кровати и выглядел странно напряженным среди смятых простыней и сбившихся подушек.
— Обязательно сейчас? – вздохнула Саша. У них еще было время до того, как нужно будет бежать, торопиться – ему на работу, ей – на кафедру. И зачем нужно тратить это время на какие-то разговоры?
— Обязательно.
Антон одним глотком выпил кофе из чашки. Подумав, сделал то же самое со второй.
— Я тебя слушаю.
Саша со смиренным видом уселась на подоконник, но при этом сделала так, что рубашка сбилась. Вид ее ног никогда не оставлял Антона равнодушным. Никогда… раньше. Теперь он только опустил глаза и вздохнул – как перед прыжком в воду.
— Мы больше не должны встречаться, – выдохнул он. – Моя жена что-то пронюхала.
— Ну и что? Разве ты не собирался сказать ей о нас? – удивилась Саша.
— Нет! – отрезал он. – Не собирался и не собираюсь. Ты же в курсе, что моя фирма на самом деле не моя, а тестя. А я, извини, не хочу оказаться на улице с фигой в кармане или вообще с простреленной башкой.
— Но…
Зазеркалье
— Саша, мы же договаривались! Нам было хорошо? – Антон внимательно смотрел на нее.
— Да, но…
— И что изменилось? Я больше не могу и не хочу рисковать.
— Кое-что изменилось, – улыбнулась Саша. – Я беременна.
— Не может быть, – красивое «испанское», как любила его называть Саша, лицо Антона исказилось. – Этого не может быть! Мы тщательно предохранялись. Я, черт побери, тщательно предохранялся! Тогда почему?!
Он вскочил и подошел к ней вплотную – любимый, знакомый до каждой самой маленькой родинки. И запах – этот родной запах…
— Ты же знаешь, что нет стопроцентной гарантии, – пожала она плечами. – Риск все равно остается.
— Ну ничего, сделаешь аборт, – он отпрянул от нее и поморщился. – Значит, полнеть ты стала от этого…
— Как… аборт? – Саша с трудом выдавила из себя это мерзкое слово, похожее на скрежет железа по бетону.
— А так – как все делают. Сбегаешь на пару часов, и все дела. Или ты рассчитывала, что я растаю, услышав о твоей беременности, и поставлю крест на своем будущем?!
— Нет, – она говорила тихо, но казалось, что кричит на весь дом. – Не хочу. Не могу!
— Значит, нет? – он спросил ее совершенно спокойно, и на мгновение показалось, что сейчас он улыбнется и скажет, что пошутил.
— На сроке в три месяца аборт не делают.
— Три месяца?! И ты молчала?! Все можно было решить сразу! – он уже не говорил, а выдавливал из себя глухое рычание. – Но ты решила поймать меня на крючок, лишить выбора!
— Я хочу родить от тебя мальчика. Или девочку, – ей казалось, что слова о будущем ребенке как-то подействуют на Антона. Ведь это и его ребенок. Он сам жаловался, что жена никого рожать не хочет. Ни мальчика. Ни девочку…
— Аборт делают на любом сроке, – внезапно прошипел он и ударил ее. Это был сильный боковой удар в живот – кулаком, расчетливо и выверено. Удар смел Сашу с подоконника и швырнул на пол. Вначале ей показалось, что ничего страшного – ведь на полу был толстый ковер, и она почти не ушиблась. Главное, не лежать скорчившись креветкой, встать и… Тупая ноющая боль прошла по телу снизу вверх, и следом новая волна – уже острая, как нож. Комната поплыла перед глазами и заполнилась душной темнотой, в которой Саша отчетливо поняла, что не будет уже ни мальчика, ни девочки…
Вдохни и закрой глаза
Саша открыла глаза.
— Саша, мы же договаривались! Нам было хорошо? – Антон внимательно смотрел на нее.
— Да, но…
— И что изменилось? Я больше не могу и не хочу рисковать.
— Ничего не изменилось, – улыбнулась Саша. – Я все помню.
Она спрыгнула с подоконника и пошла в ванную переодеться. От мысли, что это можно сделать в присутствии Антона, Сашу передернуло.
Сорвав с себя его рубашку, она бросила ее на корзину с грязным бельем. Потом вгляделась в свое отражение в зеркале. Нет, почти не изменилась, разве что чуть пополнела в талии.
Может быть, все-таки сказать ему? Ведь это и его мальчик. Или девочка.
Словно ожидая ответа, она смотрела в зазеркалье, где была она сама. И еще вешалка с полотенцами.
А потом вывела на запотевшем от дыхания стекле: «Молчи».
Автор
Дарья Булатникова
